Публицистическая деятельность

Статья директора Фонда М.Григорьева "Победа Европейского правосудия" в газете "Комсомольская правда".

31.07.2013

"Победа европейского правосудия".

Недавнее решение Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), принявшего решение о том, что дело М. Ходорковского и П. Лебедева является уголовным, а не политическим, вызвало целый поток переходящих все грани приличия обвинений в адрес суда.

Чего стоит, например, одно обвинение в коррупции всего европейского суда? Между тем, мать бывшего владельца компании "ЮКОС" М.Ходорковская прямо заявила: "Нарушения, которые признали в Страсбурге – это все мелочи … Я же не могу сказать, что в Страсбургском суде сидят некомпетентные люди. Значит, вероятно, каким-то образом их принуждают принимать такие решения. Наша коррупция проникла уже во все уголки мира и во все учреждения мира, поэтому я думаю, что и там не без этого, иначе я не могу объяснить эти решения. Всем, кроме Страсбургского суда, все ясно". Впрочем, какая мать не будет защищать собственного сына? Ясно, что высказывания матери заслуживают определенного снисхождения. Но даже и в этом случае обвинение в коррупции всего суда смотрится явным преувеличением.

Впрочем, высказывания других людей такого снисхождения не заслуживают. Например, руководитель Московской Хельсинской группы Л.Алексеева в оскорбительной форме обвинила судей Европейского суда по правам человека в трусости.  Она заявила: "Решение не только мягкое, но и трусливое. Если они не усмотрели политической составляющей в этом процессе, то у них что-то со зрением".

Как же оказалось так, что в сознании определенной группы ими же превозносимый за независимость Европейский суд оказался ничем не лучше столько же активно обвиняемого ими во всех смертных грехах российского правосудия? И стоит ли теперь ждать появления выражения "страсбургско-басманное правосудие"?

Очевидно, что серьезно рассматривать обвинение в коррупции судей ЕСПЧ или рассуждать об их "трусости" не имеет смысла.  Наличие "трусости" предполагает наличие страха перед той или иной угрозой. Однако даже самый пристрастный наблюдатель не смог бы придумать наличие "угрозы" судьям ЕСПЧ со стороны властей той или иной страны. Очевидно, что эти высказывания отражают не убежденность в коррумпированности или запуганности международного европейского правосудия, а степень исключительной важности данного решения и, соответственно, степень разочарованности в нем группы заинтересованных лиц. О чем же идет речь и в чем же состоит эта важность?

Чтение более чем 200-страничного постановления ЕСПЧ по делу "Ходорковский и Лебедев против России" нельзя назвать легким. Однако если разобраться в особенностях европейской юриспруденции, легко увидеть, что основное значение решения суда состоит в одной выверенной фразе: "Суд не нашел, что Статья 18 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод была нарушена".

Дело в том, что сама Конвенция является не только декларативным, но и практическим документом.  Кроме описания прав и свобод она описывает достаточно полный перечень случаев, когда эти права могу быть ограничены в интересах общества. Например, в тех случаях, когда это необходимо "в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц". 

Содержание восемнадцатой статьи в том, что "ограничения, допускаемые в настоящей Конвенции в отношении указанных прав и свобод, не должны применяться для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены". В переводе с юридического языка в данном деле отсутствие нарушения этой статьи означает, что ограничения прав и свобод в деле М.Ходорковского относятся к разрешенному Европейской конвенцией перечню и являются законными, а не политически мотивированными.

 Между тем именно стремление доказать политические мотивы была главная задача адвокатов М.Ходорковского. В суде они привели целый ряд фактов, свидетельствующих, что в России он имел высокий политический статус: через "Открытую Россию" с бюджетом в 200 млн. долларов спонсировал целый спектр организаций, включая Московскую Хельсинскую группу, Мемориал и другие структуры, отдельно финансировал партии "Яблоко" и "Союз правых сил", целая группа его партнеров была депутатами Государственной Думы и членами Совета Федерации и т.д. По их мнению, именно этот статус и привел к его осуждению российским судом. Еще серьезней был представленный суду ряд заключений Парламентской Ассамблеи Совета Европы, Европейского парламента, "Международной амнистии". В обращении в ЕСПЧ адвокаты неспроста предостерегали "имеет место ясный глобальный консенсус в политической мотивации обвинения". Фактически сторона М.Ходорковского прямо говорила о том, что ЕСПЧ должно поддержать их позицию т.к. эти организации уже приняли их сторону ранее, а отказ от этого поставит под вопрос правомерность и законность решений всех этих организаций. Очевидно, что в этой ситуации давление на суд носило максимальным характер.

Несмотря политическое давление и на многолетнюю работу стороны М.Ходорковского по старательному созданию иллюзии "глобального консенсуса", решение ЕСПЧ носило сбалансированный и объективный характер: «Cуд готов признать, что некоторые политические группы или официальные лица имели свои причины для того чтобы выдвинуть обвинения против заявителей (М.Ходорковского и П.Лебедева). Однако этого недостаточно для того, чтобы заключить, что это не было бы сделано без этих причин … факт состоит в том, что обвинения против заявителей носят серьезный характер, основная часть дела против них носила содержательный характер, и даже если за предъявлением им обвинения стояли смешанные намерения это не дает им иммунитет от обвинения". Важно отметить и то, что суд официально повторил свою оценку уже принятую во время первого рассмотрения дела М.Ходорковского в 2011 году: "суд повторяет свое официальное авторитетное заявление о том, что "высокий политический статус не предоставляет иммунитета". Способность судей ЕСПЧ принять такое решение вне зависимости от политической конъюнктуры действительно можно считать победой европейского правосудия.

В неудобной ситуации оказываются не только европейские структуры, но и, например, эксперты проводившие "общественный анализ судебных материалов уголовного дела М.Б.Ходорковского и П.Л.Лебедева" для Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека. Например, эксперты Дж.Кан, О.Люхтерхандт и А.Д.Прошляков как один утверждают, что российским судом была нарушена седьмая статья Европейской конвенции. Очевидно, что это мнение экспертов прямо противоречит решению самого Европейского суда по правам человека, утверждающего, что нарушения не было. 

Показательно недавнее заявление председателя Совета М.Федотова: "Нам может нравиться решение ЕСПЧ, нам может не нравиться это решение, но оно вынесено, и мы должны с этим решением смириться. Вопрос в этом смысле закрыт". Этот подход снимает вопросы к предыдущим заявлениям Совета, однако вопросы к качеству экспертизы остаются.

В ходе рассмотрения дела в ЕСПЧ сторона М.Ходорковского также выдвинула целый ряд обвинений по отношению к судье И.Колесниковой. Например, утверждение о том, что судья была предрасположена против заявителей. Эта точка зрения также была отвергнута ЕСПЧ.

Независимая оценка решения ЕСПЧ требует упомянуть и о том, что, несмотря на основной вывод об отсутствии политической мотивации в деле М.Ходорковского, им было принято решение о нарушении ряда статей Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Например, суд посчитал, что в 2004 году было недостаточно причин для помещения второго подсудимого под стражу во время расследования. Также было признано нарушением нахождение П.Лебедева во время суда в металлической клетке. В решении ЕСПЧ упоминается и нарушение статьи восемь "Право на уважение частной и семейной жизни". По мнению суда то, что М.Ходорковский и П.Лебедев были "отправлены отбывать наказание в удаленные колонии, которые были расположены на расстоянии тысяч километров от их дома, серьезно препятствует их контактам с окружающим миром, в частности, с их семьями".  Нет сомнений в том, что эти условия куда хуже опробованного в Европе варианта содержания убившего 77 человек А.Брейвика: трехкомнатная "камера" со спортзалом, внутренний двор для прогулок. Что, впрочем, не помешало ему подать жалобу на "садистские" условия содержания.  Безусловно, колония в Карелии или Архангельской области – это не Куршевель и не Сочи, но, с другой стороны, и не Гуантанамо и не секретные тюрьмы американских спецслужб. Вероятно, на решение повлияло и то, что для привыкших к небольшим расстояниям европейцев, российские тысячи километров выглядят излишне пугающими.

Относясь с полным уважением к этим решениям, очевидно, что все они носят менее значимый характер. Почему важны последствия решения об уголовном характере дела М.Ходорковского?

Очевидно, что это решение Европейского суда и утверждение целого ряда европейских и международных организаций о том, что он является "политическим заключенным" противоречат друг другу. Перечислим лишь несколько из них: Резолюция Парламентской Ассамблеи Совета Европы 2005 года, резолюция Европейского парламента от мая 2009 года, назвавшего М.Ходорковского "политическим заключенным», решение английского суда о том, что его судебное преследование было политически мотивированным, мнение "Международной амнистии" о "политическом контексте его ареста" и т.д.

Все эти заявления не просто ставятся под сомнение, а становятся противоречащими официальному решению Европейского суда по правам человека.

Не менее важно, что именно ЕСПЧ разъясняет два важных этическо-правовых вопроса в сфере защиты прав человека. Первое – то, что кто-либо может иметь свои мотивы для выдвижения обвинений недостаточно для того чтобы заключить, что это не было бы сделано без этих причин и тем более не означает, что необходимо отказаться от рассмотрения дела по существу. Второе - "высокий политический статус" не "предоставляет иммунитет" от закона в случае его нарушения.

Эти разъяснения будут иметь прямое отношение и к другим недавним нашумевшим делам – интернет-активиста А.Навального и Ярославля Е.Урлашова.При этом если в первом случае каждому, кто захочет разобраться в сути вопроса, придется изучать особенности ценообразования в сфере продажи леса,то в последнем все уж совсем просто. Попавшая в СМИ аудиозапись беседы самого Е.Урлашова не оставляет сомнений: "Когда он деньги отдаст? Все уже выполняют свои обещания, только этот (непечатно) … Пусть завтра привозит!"и "… То, что у нас договоренность – ты ее закрой завтра. По старым делам. А по новым такие же условия с тобой".

При этом и в том и другом случае легко можно найти, пользуясь терминологией европейского суда,"некоторые политические группы или официальные лица", которые могут иметь причины не любить и первого и второго.Например, в случае бывшего мэра Ярославля к таким лицам можно смело прибавить и конкурентов на выборах и недовольных предпринимателей. Но, все это,согласно определению ЕСПЧ, не сделает ни первого,ни второго "политическими заключенными", а политический статус самих фигурантов не даст автоматического "предоставления иммунитета" от закона. В случае подачи дела в европейский суд, соображения о наличии заинтересованных лиц не избавят от рассмотрения этих дел по существу.